Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

В Толубеевском депо лучшим паровозным машинистом считался Александр

Васильевич Мальцев.

Ему было лет тридцать, но он уже имел квалификацию машиниста первого

класса и давно водил скорые поезда. Когда в наше депо прибыл первый мощный

пассажирский паровоз серии "ИС", то на эту машину назначили работать

Мальцева, что было вполне разумно и правильно. Помощником у Мальцева

работал пожилой человек из деповских слесарей по имени Федор Петрович

Драбанов, но он вскоре выдержал экзамен на машиниста и ушел работать на

другую машину, а я был, вместо Драбанова, определен работать в бригаду

Мальцева помощником; до того я тоже работал помощником механика, но только

на старой, маломощной машине.

Я был доволен своим назначением. Машина "ИС", единственная тогда на

нашем тяговом участке, одним своим видом вызывала у меня чувство

воодушевления; я мог подолгу глядеть на нее, и особая растроганная радость

пробуждалась во мне - столь же прекрасная, как в детстве при первом чтении

стихов Пушкина. Кроме того, я желал поработать в бригаде первоклассного

механика, чтобы научиться у него искусству вождения тяжелых скоростных

Александр Васильевич принял мое назначение в его бригаду спокойно и

равнодушно; ему было, видимо, все равно, кто у него будет состоять в

помощниках.

Перед поездкой я, как обычно, проверил все узлы машины, испытал все

ее обслуживающие и вспомогательные механизмы и успокоился, считая машину

готовой к поездке. Александр Васильевич видел мою работу, он следил за

ней, но после меня собственными руками снова проверил состояние машины,

точно он не доверял мне.

Так повторялось и впоследствии, и я уже привык к тому, что Александр

Васильевич постоянно вмешивался в мои обязанности, хотя и огорчался

молчаливо. Но обыкновенно, как только мы были в ходу, я забывал про свое

огорчение. Отвлекаясь вниманием от приборов, следящих за состоянием

бегущего паровоза, от наблюдения за работой левой машины и пути впереди, я

посматривал на Мальцева. Он вел состав с отважной уверенностью великого

мастера, с сосредоточенностью вдохновенного артиста, вобравшего весь

внешний мир в свое внутреннее переживание и поэтому властвующего над ним.

Глаза Александра Васильевича глядели вперед отвлеченно, как пустые, но я

знал, что он видел ими всю дорогу впереди и всю природу, несущуюся нам

навстречу, - даже воробей, сметенный с балластного откоса ветром

вонзающейся в пространство машины, даже этот воробей привлекал взор

Мальцева, и он поворачивал на мгновение голову вслед за воробьем: что с

ним станется после нас, куда он полетел.

По нашей вине мы никогда не опаздывали; напротив, часто нас

задерживали на промежуточных станциях, которые мы должны проследовать с

ходу, потому что мы шли с нагоном времени и нас посредством задержек

обратно вводили в график.

Обычно мы работали молча; лишь изредка Александр Васильевич, не

оборачиваясь в мою сторону, стучал ключом по котлу, желая, чтобы я обратил

свое внимание на какой-нибудь непорядок в режиме работы машины, или

подготавливая меня к резкому изменению этого режима, чтобы я был бдителен.

Я всегда понимал безмолвные указания своего старшего товарища и работал с

полным усердием, однако механик по-прежнему относился ко мне, равно и к

смазчику-кочегару, отчужденно и постоянно проверял на стоянках

пресс-масленки, затяжку болтов в дышловых узлах, опробовал буксы на

ведущих осях и прочее. Если я только что осмотрел и смазал какую-либо

рабочую трущуюся часть, то Мальцев вслед за мной снова ее осматривал и

смазывал, точно не считая мою работу действительной.

Я, Александр Васильевич, этот крейцкопф уже проверил, - сказал я

ему однажды, когда он стал проверять эту деталь после меня.

А я сам хочу, - улыбнувшись, ответил Мальцев, и в улыбке его была

грусть, поразившая меня.

Позже я понял значение его грусти и причину его постоянного

равнодушия к нам. Он чувствовал свое превосходство перед нами, потому что

понимал машину точнее, чем мы, и он не верил, что я или кто другой может

научиться тайне его таланта, тайне видеть одновременно и попутного

воробья, и сигнал впереди, ощущая в тот же момент путь, вес состава и

усилие машины. Мальцев понимал, конечно, что в усердии, в старательности

мы даже можем его превозмочь, но не представлял, чтобы мы больше его

любили паровоз и лучше его водили поезда, - лучше, он думал, было нельзя.

И Мальцеву поэтому было грустно с нами; он скучал от своего таланта, как

от одиночества, не зная, как нам высказать его, чтобы мы поняли.

И мы, правда, не могли понять его умения. Я попросил однажды

разрешить повести мне состав самостоятельно; Александр Васильевич позволил

мне проехать километров сорок и сел на место помощника. Я повел состав, и

через двадцать километров уже имел четыре минуты опоздания, а выходы с

затяжных подъемов преодолевал со скоростью не более тридцати километров в

час. После меня машину повел Мальцев; он брал подъемы со скоростью

пятидесяти километров, и на кривых у него не забрасывало машину, как у

меня, и он вскоре нагнал упущенное мною время.

Около года я работал помощником у Мальцева, с августа по июль, и 5

июля Мальцев совершил свою последнюю поездку в качестве машиниста

курьерского поезда...

Мы взяли состав в восемьдесят пассажирских осей, опоздавший до нас в

пути на четыре часа. Диспетчер вышел к паровозу и специально попросил

Александра Васильевича сократить, сколь возможно, опоздание поезда, свести

это опоздание хотя бы к трем часам, иначе ему трудно будет выдать порожняк

на соседнюю дорогу. Мальцев пообещал ему нагнать время, и мы тронулись

Было восемь часов пополудни, но летний день еще длился, и солнце

сияло с торжественной утренней силой. Александр Васильевич потребовал от

меня держать все время давление пара в котле лишь на пол-атмосферы ниже

предельного.

Через полчаса мы вышли в степь, на спокойный мягкий профиль. Мальцев

довел скорость хода до девяноста километров и ниже не сдавал, наоборот -

на горизонталях и малых уклонах доводил скорость до ста километров. На

подъемах я форсировал топку до предельной возможности и заставлял кочегара

вручную загружать шуровку, в помощь стоккерной машине, ибо пар у меня

Мальцев гнал машину вперед, отведя регулятор на всю дугу и отдав

реверс на полную отсечку. Мы теперь шли навстречу мощной туче, появившейся

из-за горизонта. С нашей стороны тучу освещало солнце, а изнутри ее рвали

свирепые, раздраженные молнии, и мы видели, как мечи молний вертикально

вонзались в безмолвную дальнюю землю, и мы бешено мчались к той дальней

земле, словно спеша на ее защиту. Александра Васильевича, видимо, увлекло

это зрелище: он далеко высунулся в окно, глядя вперед, и глаза его,

привыкшие к дыму, к огню и пространству, блестели сейчас воодушевлением.

Он понимал, что работа и мощность нашей машины могла идти в сравнение с

работой грозы, и, может быть, гордился этой мыслью.

Вскоре мы заметили пыльный вихрь, несшийся по степи нам навстречу.

Значит, и грозовую тучу несла буря нам в лоб. Свет потемнел вокруг нас;

сухая земля и степной песок засвистели и заскрежетали по железному телу

паровоза; видимости не стало, и я пустил турбодинамо для освещения и

включил лобовой прожектор впереди паровоза. Нам теперь трудно было дышать

от горячего пыльного вихря, забивавшегося в кабину и удвоенного в своей

силе встречным движением машины, от топочных газов и раннего сумрака,

обступившего нас. Паровоз с воем пробивался вперед, в смутный, душный мрак

В щель света, создаваемую лобовым прожектором. Скорость упала до

шестидесяти километров; мы работали и смотрели вперед, как в сновидении.

Вдруг крупная капля ударила по ветровому стеклу - и сразу высохла,

испитая жарким ветром. Затем мгновенный синий свет вспыхнул у моих ресниц

и проник в меня до самого содрогнушегося сердца; я схватился за кран

инжектора, но боль в сердце уже отошла от меня, и я сразу поглядел в

сторону Мальцева - он смотрел вперед и вел машину, не изменившись в лице.

Что это было? - спросил я у кочегара.

Молния, - сказал он. - Хотела в нас попасть, да маленько

промахнулась.

Мальцев расслышал наши слова.

Какая молния? - спросил он громко.

Сейчас была, - произнес кочегар.

Я не видел, - сказал Мальцев и снова обратился лицом наружу.

Не видел! - удивился кочегар. - Я думал - котел взорвался, во как

засветило, а он не видел.

Я тоже усомнился, что это была молния.

А гром где? - спросил я.

Гром мы проехали, - объяснил кочегар. - Гром всегда после бьет.

Пока он вдарил, пока воздух расшатал, пока туда-сюда, мы уже прочь его

пролетели. Пассажиры, может, слыхали, - они сзади.

темную степь, над которой неподвижно покоились смирные, изработавшиеся

Потемнело вовсе, и наступила спокойная ночь. Мы ощущали запах сырой

земли, благоухание трав и хлебов, напитанных дождем и грозой, и неслись

вперед, нагоняя время.

Я заметил, что Мальцев стал хуже вести машину - на кривых нас

забрасывало, скорость доходила то до ста с лишним километров, то снижалась

до сорока. Я решил, что Александр Васильевич, наверно, очень уморился, и

поэтому ничего не сказал ему, хотя мне было очень трудно держать в

наилучшем режиме работу топки и котла при таком поведении механика. Однако

через полчаса мы должны остановиться для набора воды, и там, на остановке,

Александр Васильевич поест и немного отдохнет. Мы уже нагнали сорок минут,

а до конца нашего тягового участка мы нагоним еще не менее часа.

Время, когда создавался рассказ «В прекрасном и яростном мире» («Машинист Мальцев») (1938), было неспокойным: страна жила предчувствием войны. Литература должна была ответить на вопрос о том, какими силами располагает народ, чтобы отразить военную угрозу. А. Платонов в своем рассказе дал такой ответ: «залог победы — душа народа». Основой сюжета стали перипетии жизненного пути машиниста паровоза Мальцева. Этот человек во время грозы от удара молнии потерял зрение и, не заметив это, едва не стал причиной крушения поезда, который вел. После этого зрение вновь вернулось к машинисту. Не сумев ничего объяснить, Мальцев был осужден и попал в тюрьму. Помощник Мальцева предложил следователю смоделировать удар молнии в лабораторных условиях. Следователь так и поступил. Была доказана невиновность машиниста. Однако после опыта Мальцев вновь потерял зрение окончательно, как он думал. В конце рассказа судьба улыбнулась герою: он вновь обретает зрение.

Произведение — не столько об испытаниях, а о том, как люди эти испытания преодолевают. Мальцев — человек высокого романтического духа. Свою работу он считает величественным призванием, проделом человеческого счастья. Герой А. Платонова — поэт своей профессии. Паровоз под его управлением превращается в подобие тончайшего музыкального инструмента, послушного воле артиста. Прекрасный и яростный мир окружает Мальцева. Но столь же прекрасен и яростен мир души этого человека.

Любой человек может потерять физическое зрение. Но далеко не любой сумеет остаться в этом горе зрячим. «Духовное зрение» Мальцева не исчезало ни на мгновение. Кажется, что его выздоровление в конце рассказа — законная награда человеку-победителю.

Но несмотря на то, что рассказ имеет подзаголовок «Машинист Мальцев», А. Платонов раскрывает в произведении и другие человеческие истории. Интересна судьба рассказчика. Это начинающий железнодорожник, помощник машиниста. Он оказался свидетелем драмы, когда Мальцев потерял в пути зрение. Ему же, рассказчику, пришлось спасать этого человека: помощник машиниста беседует со следователем, с болью наблюдает, как страдает Мальцев, лишенный возможности заниматься любимым делом. Рассказчик же оказывается рядом с Мальцевым в минуту, когда зрение вернулось к машинисту.

Мастерство писателя проявляется в изображении обстоятельств, в умении показать духовную эволюцию сознания героя. Рассказчик признается: «Я не был другом Мальцева, и он ко мне всегда относился без внимания и заботы». Но в эту фразу поверить трудно: просто рассказчик не может преодолеть скромности и вслух сказать о нежности своей души. Заключительные слова рассказа раскрывают весь тот прекрасный и яростный мир души, которым живут и Мальцев, и рассказчик. Когда стало ясно, что Мальцев прозрел, «...он повернул ко мне свое лицо и заплакал. Я подошел к нему и поцеловал его в ответ: — Веди машину до конца, Александр Васильевич: ты видишь теперь весь свет! ». Сказав «весь свет! », рассказчик как бы включил в понятие «свет» и духовную красоту Мальцева: машинист победил не только внешние обстоятельства, но и свои внутренние сомнения.

Первоначальное название рассказа – «Машинист Мальцев». Под таким заголовком он был напечатан в сокращённом виде во втором номере журнала «30 дней» за 1941 г., а в третьем номере журнала «Дружные ребята» за 1941 г. под названием «Воображаемый свет». Рассказ был написан в 1938 г.

В произведении отражён опыт писателя, который в 1915-1917 гг. работал помощником машиниста в окрестностях Воронежа, да и отец его был механиком и помощником машиниста.

Литературное направление и жанр

В некоторых изданиях «В прекрасном и яростном мире» печатается с подзаголовком «Фантастический рассказ». Действительно, двойное ослепление молнией, двойное восстановление зрения не имеют научных доказательств. И совершенно неизвестно, как влияет молния и предшествующая ей электромагнитная волна на зрение отдельных людей. Для читателя даже неважно, есть ли вообще эта электромагнитная волна.

Все эти физические и биологические объяснения ослепления машиниста Мальцева и его чудесного исцеления действительно фантастичны, но в целом рассказ реалистичен. Главное в нём – не фантастические элементы, а характеры рассказчика и машиниста Мальцева, показанные в развитии.

Тематика и проблематика

Тема рассказа – одиночество мастера. Основная мысль состоит в том, что талант часто приводит к гордыне, которая делает человека слепым. Чтобы увидеть мир, нужно раскрыть ему навстречу сердце.

В произведении поднимается проблема превозношения и сочувствия, одиночества, проблема справедливости наказания человеком человека, проблема вины и ответственности.

Сюжет и композиция

Небольшой рассказ состоит из 5 частей. Повествование динамично, охватывает два года. Рассказчик становится помощником машиниста Мальцева на новом паровозе и работает с ним около года. Вторая главка посвящена той самой поездке, во время которой машинист ослеп и чуть не въехал в хвост товарному поезду. Третья главка описывает суд над Мальцевым и обвинение его.

Четвёртая часть повествует о событиях, происходящих через полгода, зимой. Рассказчик находит способ доказать невиновность Мальцева, но искусственная молния вызывает необратимую слепоту заключённого. Рассказчик ищет пути помочь слепому.

Пятая часть повествует о событиях, случившихся ещё через полгода, летом. Рассказчик сам становится машинистом и берёт с собой в дорогу слепого машиниста. Рассказчик управляет машиной, положив свои руки на руки слепого машиниста. В какой-то момент слепой смог разглядеть жёлтый сигнал, а потом стал зрячим.

Каждая часть рассказа фиксирует какой-нибудь эпизод из истории о Мальцеве: обычная поездка – роковая поездка – суд – эксперимент с молнией и освобождение – исцеление.

Название рассказа связано с последними словами рассказчика, желающего уберечь Мальцева от враждебных сил прекрасного и яростного мира.

Герои и образы

Образ прекрасного мира, враждебного человеку – основной в рассказе. В рассказе два главных героя: машинист Александр Васильевич Мальцев и рассказчик, которого Мальцев называет Костя. Рассказчик и Мальцев не особенно дружны. Рассказ – это история их взаимоотношений, сближения, обретения в беде друга.

Машинист Мальцев – настоящий мастер своего дела. Уже в 30 лет он имеет квалификацию машиниста первого класса, именно его назначают машинистом новой мощной машины «ИС». Рассказчик восхищается работой своего машиниста, который ведёт паровоз «с уверенностью великого мастера, с сосредоточенностью вдохновенного артиста». Основная черта, которую у Мальцева подмечает рассказчик – равнодушие к людям, работающим вместе с ним, некая отчуждённость. Одна из особенностей Мальцева огорчает рассказчика: машинист перепроверяет всю работу своего помощника, как будто не доверяет ему. Во время работы Мальцев не разговаривает, а только стучит ключом по котлу, давая безмолвные указания.

Рассказчик со временем понял, что причина такого поведения Мальцева в чувстве превосходства: машинист считал, что лучше понимал паровоз и больше любил его. Эта гордыня, смертный грех, возможно, и стала причиной его испытаний. Хотя таланта Мальцева действительно никто не мог понять, как и превзойти его в мастерстве.

Мальцев не видел молнии, а, ослепнув, не понял этого. Мастерство его было так велико, что он вслепую вёл машину, внутренним зрением видя, представляя весь привычный путь, но, конечно, не умея рассмотреть красный сигнал, казавшийся ему зелёным.

Выйдя из тюрьмы, слепой Мальцев не может привыкнуть к своему новому положению, хотя не бедствует, получая пенсию. Он смиряется перед рассказчиком, который предлагает ему проехать в его паровозе. Возможно, именно это смирение стало началом выздоровления Мальцева, который сумел довериться рассказчику. Его внутренний мир раскрылся вовне, он заплакал и увидел «весь свет». Не только материальный, но и мир других людей.

Рассказчик – человек, любящий свою работу, как и Мальцев. Даже созерцание хорошей машины вызывает у него воодушевление, радость, сравнимую с чтением стихов Пушкина в детстве.

Для рассказчика важно хорошее отношение. Он человек внимательный и старательный. В нём заложена удивительная и редкая способность сочувствовать и защищать. Эта черта рассказчика, как и его профессия, автобиографичны.

Например, рассказчику представляется, что паровоз спешит на защиту далёких земель. Так и забота о Мальцеве побуждает рассказчика добиваться справедливости на суде, встречаться со следователем, чтобы оправдать невиновного Мальцева.

Рассказчик – человек прямой и правдивый. Он не скрывает, что обижен на Мальцева, прямо говорит ему, что тюрьмы не избежать. Всё-таки рассказчик принимает решение помочь Мальцеву, «чтобы защитить его от горя судьбы», от «роковых сил, случайно и равнодушно уничтожающих человека».

Рассказчик не считает себя виноватым во вторичной слепоте Мальцева, он доброжелателен, несмотря на то, что Мальцев не желает прощать его или беседовать с ним. Уже после чудесного исцеления Мальцева рассказчик желает защищать его, как родного сына.

Ещё один герой рассказа – справедливый следователь, который провёл эксперимент с искусственной молнией и терзается угрызениями совести, потому что доказал «невиновность человека посредством его несчастья».

Стилистические особенности

Поскольку рассказ написан от первого лица, а рассказчик Костя, хоть и любит Пушкина . человек технического склада, Платонов нечасто использует свой специфический, наполненный странной метафоричностью язык. Этот язык прорывается только в особенно важные для автора моменты, например, когда автор словами машиниста объясняет, что машинист Мальцев вобрал весь внешний мир в своё внутреннее переживание, таким образом обретя власть над ним.

Рассказ изобилует профессиональной лексикой, связанной с работой паровоза. Очевидно, и во времена Платонова мало кто понимал детали работы паровоза, а сегодня, когда паровозов нет, эти подробности вообще непонятны. Но профессионализмы не мешают читать и понимать рассказ. Наверное, каждый читатель представляет что-то своё, когда читает, что Мальцев отдал «реверс на полную отсечку». Важно, что Машинист исполнял свою трудную работу хорошо.

В рассказе важны детали. Одна из них – взгляд и глаза Мальцева. Когда он ведёт машину, глаза его глядят «отвлечённо, как пустые». Когда Мальцев высовывает голову, рассматривая окружающий мир, его глаза блестят воодушевлением. Слепые глаза машиниста снова становятся пустыми и спокойными.

Главный герой рассказа – Александр Васильевич Мальцев – считался лучшим паровозным машинистом в депо. Он был довольно молодым – около тридцати лет – но уже имел статус машиниста первого класса. И никто не удивился, когда его назначили на новенький и очень мощный

Пассажирский паровоз "ИС". Это было "разумно и правильно". Помощником Мальцева стал рассказчик. Он был чрезвычайно доволен тем, что попал на эту машину "ИС" – единственную в депо.

Мальцев не проявил практически никаких чувств по отношению к новому помощнику, хотя и пристально наблюдал за его работой. Рассказчика всегда поражало то, что после проверки машины и ее смазки Мальцев все сам перепроверял и смазывал заново. На эту странность в поведении машиниста повествователь часто досадовал, считал, что ему просто не доверяют, но потом свыкся. Под шум колес он забывал о своей обиде, увлеченный приборами. Часто

Смотрел он на то, как вдохновенно управляет машиной Мальцев. Это было похоже на игру актера. Мальцев внимательно следил не только за дорогой, но успевал порадоваться красоте природы, и даже маленький воробей, попавший в воздушную струю от паровоза, не ускользал от его взгляда.

Работа всегда происходила молча. И только иногда Мальцев постукивал ключом по котлу, "желая, чтобы я обратил свое внимание на какой-нибудь непорядок в режиме работы машины…". Рассказчик говорит, что работал очень усердно, но отношение машиниста к нему было ровно таким же, как и к смазчику-кочегару, и все так же тщательно проверял он все детали за своим помощником. Однажды, не удержавшись, рассказчик спросил у Мальцева, почему тот все перепроверяет за ним. "А я сам хочу, – улыбнувшись, ответил Мальцев, и в улыбке его была грусть, поразившая меня". Уже потом стала понятна причина этой грусти: "он чувствовал свое превосходство перед нами, потому что понимал машину точнее, чем мы, и он не верил, что я или кто другой может научиться тайне его таланта, тайне видеть одновременно и попутного воробья, и сигнал впереди, ощущая в тот же момент путь, вес состава и усилие машины". А значит, ему было просто скучно наедине со своим талантом.

Однажды рассказчик попросил Мальцева позволить ему немного повести машину, но у него в поворотах машину забрасывало, подъемы преодолевались медленно, и уже совсем скоро набралось опоздание на четыре минуты. Как только управление перешло у руки самого машиниста, опоздание было нагнано.

Рассказчик проработал у Мальцева около года, когда произошла трагическая история… Машина Мальцева взяла состав в восемьдесят пассажирских осей, которые уже шли с опозданием в три часа. Задачей Мальцева было как можно больше сократить это время, хотя бы на час.

Тронулись в путь. Машина работала почти на пределе, и скорость была не меньше девяноста километров в час.

Поезд ехал навстречу огромной туче, внутри которой все клокотало и сверкали молнии. Скоро кабину машиниста захватил вихрь пыли, почти ничего не было видно. Внезапно ударила молния: "мгновенный синий свет вспыхнул у моих ресниц и проник в меня до самого содрогнувшегося сердца; я схватился за кран инжектора, но боль в сердце уже отошла от меня". Рассказчик посмотрел на Мальцева: он даже не изменился в лице. Как оказалось, он и молнии не видел.

Вскоре поезд миновал ливень, начавшийся вслед за молнией, и выехал в степь. Рассказчик заметил, что Мальцев стал хуже вести машину: на поворотах поезд забрасывало, скорость то снижалась, то резко повышалась. По-видимому, машинист просто устал.

Занятый неполадками в электрических приборах, рассказчик не заметил, что поезд мчится под красные предупреждающие сигналы. Вот уже колеса застучали по петардам. "Мы петарды давим!" – закричал рассказчик и потянулся к управлению. "Прочь!" – воскликнул Мальцев и надавил на тормоза.

Паровоз остановился. Метрах в десяти от него стоят другой паровоз, его машинист изо всех сил махал красной раскаленной на огне кочергой, подавая сигнал. Это означало, что в то время, пока рассказчик отвернулся, Мальцев проехал сначала под желтый, потом под красный семафор, да и мало ли еще под какие сигналы. Почему же он не остановился? "Костя! – позвал меня Александр Васильевич.

Я подошел к нему. – Костя! Что там впереди нас? – Я объяснил ему.

Рассказчик довел удрученного Мальцева до дома. Возле самого дома он попросил оставить его одного. На возражения рассказчика он ответил: "Теперь я вижу, ступай домой…" И действительно, он увидел, как его жена вышла встречать его. Костя решил проверить его и спросил, покрыта ли платком голова у его жены, или нет. И получив верный ответ, оставил машиниста.

Мальцева отдали под суд. Рассказчик старался изо всех сил оправдать своего начальника. Но то, что Мальцев поставил под угрозу не только свою жизнь, но и жизни тысяч людей, не могли ему простить. Почему слепой Мальцев не передал управление другому? Почему так рисковал?

Эти же вопросы задаст рассказчик и Мальцеву.

"Я привык видеть свет, и я думал, что вижу его, а я видел его тогда только в своем уме, в воображении. На самом деле я был слепой, но я этого не знал. Я и в петарды не поверил, хотя и услышал их: я подумал, что ослышался. А когда ты дал гудки остановки и закричал мне, я видел впереди зеленый сигнал, я сразу не догадался". С пониманием отнесся рассказчик к словам Мальцева.

На следующий год рассказчик сдает экзамены на машиниста. Каждый раз, уезжая в дорогу, проверяя машину, он видит Мальцева, сидящего, на крашеной скамейке. Он опирался на трость и поворачивал свое лицо с опустевшими слепыми глазами в сторону паровоза. "Прочь!" – только и говорил он на всякие попытки рассказчика утешить его. Но однажды Костя предложил Мальцеву поехать с ним: "Завтра в десять тридцать я поведу состав. Если будешь сидеть тихо, я возьму тебя в машину". Мальцев согласился.

На следующий день рассказчик пригласил Мальцева на машину. Слепой был готов подчиняться, поэтому он смиренно обещал ничего не трогать, а только слушаться. Одну руку его машинист положил на реверс, а другую – на рычаг тормоза, а сверху положил свои руки, чтобы помогать. На обратном пути шли так же. Уже на подходе к месту назначения рассказчик увидел желтый светофор, но решил проверить своего учителя и шел на желтый полным ходом.

"Я вижу желтый свет", – сказал Мальцев. "А может быть, ты опять только воображаешь, что видишь свет!" – ответил рассказчик. Тогда Мальцев повернул свое лицо к нему и заплакал.

Он довел машину до конца без помощи. А вечером рассказчик пошел с Мальцевым к нему домой и долго не мог оставить его одного, "как родного сына, без защиты против действия внезапных и враждебных сил нашего прекрасного и яростного мира".

Старый опытный машинист слепнет во время рейса из-за удара молнии, зрение восстанав­ливается, его судят и приговаривают к тюрьме. Его помощник изобретает тест с искусственной молнией и спасает старика.

Повествование ведётся от лица помощника машиниста Константина.

Александр Васильевич Мальцев считается лучшим паровозным машинистом в Толумбеевском депо. Лучше него паровозы не знает никто! Нет ничего удивительного в том, что когда в депо прибывает первый мощный пассажирский паровоз серии «ИС», то на эту машину назначают работать Мальцева. Помощник Мальцева, пожилой деповский слесарь Федор Петрович Драбанов, вскоре выдерживает экзамен на машиниста и уходит на другую машину, а на его место назначается Константин.

Константин доволен своим назначением, Мальцеву же всё равно, кто состоит у него в помощниках. Александр Васильевич за работой своего помощника наблюдает, но после этого всегда самолично проверяет исправность всех механизмов.

Позже Константин понял причину его постоянного равнодушия к коллегам. Мальцев чувствует своё превосходство перед ними, потому что понимает машину точнее, чем они. Он не верит, что кто-то другой может научиться ощущать машину, путь и всё окружающее одновременно.

Константин работает у Мальцева помощником около года, и вот пятого июля приходит время последней поездки Мальцева. В этот рейс они берут состав с опозданием на четыре часа. Диспетчер просит Мальцева сократить насколько возможно этот разрыв. Пытаясь выполнить эту просьбу, Мальцев во всю мощь гонит машину вперёд. В пути их застаёт грозовая туча, и Мальцев, ослеплённый вспышкой молнии, теряет зрение, но продолжает уверенно вести состав к пункту назначения. Константин замечает, что управляет составом Мальцев ощутимо хуже.

На пути курьерского поезда возникает другой состав. Мальцев передаёт управление в руки рассказчика, и признаётся в своей слепоте:

- Костя… Дальше ты поведешь машину, я ослеп.

Аварии удаётся избежать благодаря Константину. Здесь Мальцев признаётся, что ничего не видит. На другой день зрение возвращается к нему.

Александра Васильевича отдают под суд, начинается следствие. Доказать невиновность старого машиниста практически невозможно. Мальцева сажают в тюрьму, а его помощник продолжает работать.

Зимой в областном городе Константин посещает своего брата, студента, живущего в универси­тетском общежитии. Брат рассказывает ему, что в физической лаборатории университета есть установка Тесла для получения искусственной молнии. В голову Константину приходит некоторое соображение.

Возвратившись домой, он обдумывает свою догадку относительно установки Тесла и пишет письмо следователю, ведшему в своё время дело Мальцева, с просьбой испытать заключённого Мальцева, создав искусственную молнию. Если подверженность психики или зрительных органов Мальцева действию внезапных и близких электрических разрядов будет доказана, то его дело надо пересмотреть. Константин объясняет следователю, где находится установка Тесла, и как нужно произвести опыт над человеком. Долгое время ответа нет, но потом следователь сообщает, что областной прокурор согласился провести предложенную экспертизу в универси­тетской физической лаборатории.

Эксперимент проводят, невиновность Мальцева доказывают, а его самого отпускают. Но в результате опыта старый машинист теряет зрение, и на этот раз оно не восстанав­ливается.

Константин пытается ободрить слепого старика, но это у него не получается. Тогда он говорит Мальцеву, что возьмёт его в рейс.

Во время этой поездки зрение возвращается к слепому, и повествователь разрешает ему самосто­ятельно вести паровоз до Толумбеева:

- Веди машину до конца, Александр Васильевич: ты видишь теперь весь свет!

После работы Константин вместе со старым машинистом идут на квартиру к Мальцеву, где сидят всю ночь.

Константин боится оставить его одного, как родного сына, без защиты против действия внезапных и враждебных сил нашего прекрасного и яростного мира.