Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Общая информация
и территориальный охват

Метрические книги в Государственном архиве Костромской области хранятся в фонде 56 - "Коллекция метрических книг церквей Костромской губернии".

Значительная часть метрик находится в плохом физическом состоянии и в читальный зал не выдается, большинство метрических книг доступно для просмотра в электронном виде на локальном компьютере в читальном зале.

Территориальный состав

Вологодская губерния - Никольский уезд (территория Павинского района Костромской области), Тотемский уезд (Солигаличский район Костромской области),
Вятская губерния - Котельничский уезд (территория Поназыревского района Костромской области),
Костромская губерния - Буйский уезд, Ветлужский уезд, Галичский уезд, Кинешемский уезд, Кологривский уезд, Костромской уезд, Макарьевский уезд, Нерехтский уезд, Солигаличский уезд, Чухломской уезд.

Фонд 56 состоит из 21 отдельной описи:

Оп. 1. МК церквей Костромского уезда (ныне Костромской район Костромской области) (1851 - 1919 гг.)
Оп. 3. Метрические книги церквей г. Костромы и Костромского уезда (ныне г. Кострома) (1847 - 1918 гг.)
Оп. 4. Метрические книги церквей Галичского, Макарьевского, Чухломского уездов Костромской области) (ныне Антроповский район) (1849 - 1915 гг.)
Оп. 6. Метрические книги церквей Макарьевского уезда Костромской губернии (ныне Макарьевский район) (1867 - 1919 гг.)
Оп. 7. Метрические книги церквей Костромского уезда Костромской губернии (ныне Костромской район) (1865 - 1917 гг.)
Оп. 8. Метрические книги церквей Галичского и Кинешемского уездов Костромской губернии (ныне Островский район) (1854 - 1926 гг.)
Оп. 9. Метрические книги церквей Буйского, Галичского и Костромского уездов Костромской губернии (ныне Сусанинский район) (1850 - 1919 гг.)
Оп. 10. Метрические книги церквей Буйского, Галичского и Костромского уездов Костромской губернии (ныне Судиславский район) (1853 - 1931 гг.)
Оп. 11. Метрические книги церквей Костромского и Нерехтского уездов Костромской губернии (ныне Красносельский район) (1812 - 1918 гг.)
Оп. 12. Метрические книги церквей Костромского и Нерехтского уездов Костромской губернии (ныне Нерехтский район) (1782 - 1922 гг.)
Оп. 13. Метрические книги церквей Кологривского уезда Костромской губернии (ныне Кологривский район) (1870 - 1917 гг.)
Оп. 14. Метрические книги церквей Никольского уезда Вологодской губернии (ныне Павинский район) (1848 - 1921 гг.)
Оп. 15. Метрические книги церквей Галичского, Солигаличского и Чухломского уездов Костромской губернии (ныне Галичский район) (1850 - 1919 гг.)
Оп. 16. Метрические книги церквей Солигаличского уезда Костромской губернии и Тотемского уезда Вологодской губернии (ныне Солигаличский район) (1867 - 1922 гг.)
Оп. 17. Метрические книги церквей Ветлужского уезда Костромской губернии и Котельничского уезда Вятской губернии (ныне Поназыревский район) (1871 - 1922 гг.)
Оп. 18. Метрические книги церквей Кологривского и Макарьевского уездов Костромской губернии (ныне Нейский район) (1864 - 1919 гг.)
Оп. 19. Метрические книги церквей Ветлужского уезда Костромской губернии (ныне Пыщугский район) (1868 - 1919 гг.)
Оп. 20. Метрические книги церквей Ветлужского уезда Костромской губернии (ныне Шарьинский район) (1861 - 1921 гг.)
Оп. 21. МК церквей Буйского, Галичского и Солигаличского уездов Костромской губернии (ныне Буйский) (1851 - 1934 гг.)

Попов А.В. Архивы Русской Православной Церкви: история и современность // XVI Ежегодная богословская конференция Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета: Материалы 2006 г. Т. 2. М.: ПСТГУ, 2006. С. 193-198

История Русской Православной Церкви (РПЦ) настолько тесно связана с историей России, что их невозможно отделить друг от друга. Именно принятие нашими предками христианской веры в 988 г. дало мощный духовный импульс, благодаря которому на исторической арене появились русский народ и государство. Этим обстоятельством определяется и то значение, которое имеет для российской культуры и истории архивное наследие Русской Православной Церкви.
После Октябрьской революции 1917 г. значительное число архивов и архивных документов РПЦ было национализировано и отложилось в государственных хранилищах(1). Изъятие и хранение таких документов в государственных архивах на правах государственной собственности было законодательно закреплено декретом Совета Народных Комиссаров РСФСР от 1 июня 1918 г. О реорганизации и централизации архивного дела в Российской Социалистической Федеративной Советской Республике. В нём, в частности, указывалось: Все архивы правительственных учреждений ликвидируются, как ведомственные учреждения, и хранящиеся в них дела и документы отныне образуют Единый государственный архивный фонд(2). В данном случае понятие ведомственные учреждения распространялось на Святейший Синод РПЦ и его учреждения, финансируемые полностью или частично государством.
В соответствии с современным российским законодательством, а именно Федеральным законом от 22 октября 2004 г. Об архивном деле в Российской Федерации, церковные архивы и документы до отделения Церкви от государства относятся к государственной собственности. В статье 9 закона говорится об отнесении к частной собственности архивных документов религиозных объединений после отделения церкви от государства, то есть подразумевается, что архивные документы Церкви, созданные в период с учреждения Святейшего Правительствующего Синода в 1721 г. до выхода 23 января 1918 г. декрета Об отделении церкви от государства и школы от церкви, относятся к государственной собственности. Тем самым на законодательным уровне была закреплена государственная собственность на архивные документы РПЦ до отделения Церкви от государства. В состав этих документов входят фонды Поместного Собора Российской Церкви 1917-1918 гг. и Канцелярии Патриарха Тихона, хранящиеся в Государственном архиве Российской Федерации (ГА РФ); многочисленные фонды монастырей и церквей, хранящиеся в Российском государственном архиве древних актов (РГАДА), Российском государственном архиве Дальнего Востока (РГА ДВ), Центральном историческом архиве Москвы (ЦИАМ) и др.; фонды Александро-Невской Лавры, Канцелярии Святейшего Синода, его комитетов, управлений, хранящиеся в Российском государственном историческом архиве (РГИА) и др. Объём этих документов, имеющих большую историческую ценность, значителен.
Следует отметить, что Русская Православная Церковь никогда не предъявляла требований о возвращении принадлежащих ей документов, хранящихся в государственных архивах. На наш взгляд, если следовать букве закона, она могла бы поставить вопрос о возвращении своих документов за период ранее 1721 г. (большой массив документов этого периода хранится в РГАДА). Касаясь темы архивного наследия РПЦ, известный российский историк церковных архивов профессор Е.В. Старостин отмечает: По существу на столетие эта тема оставалась запретной для российских историков-архивистов. На ней лежало идеологическое табу, нарушать которое мало кто осмеливался, поскольку это было небезопасно. Что касается представителей церковной науки, то и они избегали ставить острые вопросы о судьбе своего документального наследия(3).
Не так безупречен правовой статус и фонда Архиерейского Синода РПЦ за границей, хранящегося в ГА РФ. Архив Архиерейского Синода РПЦ за границей до 1941 г. находился в Белграде на квартире у предстоятеля РПЦ за границей митрополита Анастасия. В 1941 г. этот архив был конфискован немецкими оккупационными властями и вывезен в Германию(4). В 1945 г. архив был найден и вывезен советскими войсками в СССР, где был помещён в Особый архив. 25 августа 1948 г. в соответствии с решением ГАУ МВД СССР 12/3-937 архив зарубежного Синода в количестве 55 дел и 16 килограмм россыпи был передан в ЦГАОРСС СССР (ныне ГА РФ)(5). После научного описания был образован фонд Р-6343 Высшее церковное управление РПЦ за границей в количестве 384 дел. В 1996 г. название фонда было изменено на Архиерейский Синод РПЦ за границей г. Сремские Карловцы Югославия. В 1992, 1998 гг. к фонду было присоединено несколько дел, сформированных из россыпи, поступившей из Библиотеки федеральных архивов. До 1988 г. документы фонда находились на секретном хранении. В 1988 г. по решению комиссии ЦГАОР СССР на основании акта 1 от 29 февраля 1988 г. документы фонда были рассекречены. В 1995 г. для создания страхового фонда архивные документы фонда были микрофильмированы в количестве 384 дела, 663 микрофиши, 24020 кадров(6). Документы этого фонда были созданы и отражают деятельность Церкви уже после отделения Церкви от государства. Более того, большинство из них образовалось в деятельности церковных учреждений за пределами СССР. Следовательно, по закону Об архивном деле в Российской Федерации документы этого фонда должны входить в негосударственную часть Архивного фонда Российской Федерации. Статья 6 пункт 7 данного закона гласит: Включение документов, находящихся в частной собственности, в состав Архивного фонда Российской Федерации осуществляется на основании экспертизы ценности документов и оформляется договором между собственником или владельцем архивных документов и государственным или муниципальным архивом (органом местного самоуправления муниципального района, городского округа), музеем, библиотекой либо организацией Российской академии наук. А имеется ли такой договор между Русской Православной Церковью за границей и Федеральным архивном агентством России? Вопрос риторический.
Значительное число документов, отражающих историю РПЦ и её положение в Советском Союзе, образовалось в деятельности органов партийной и государственной власти СССР. Эти архивные документы безусловно являются государственной собственностью. Но это не уменьшает их значения как исторических источников по истории РПЦ. На наш взгляд, наибольшей информативностью обладает фонд Совета по делам религий при Совете Министров СССР (до 1965 г. Совет по делам Русской Православной Церкви), включающий более 13 тысяч единиц хранения за 1938-1991 гг.(7) Материалы этого фонда, хранящегося в ГА РФ, показывают, что советское правительство внимательно наблюдало за РПЦ, более того имело достаточно полную и объективную информацию о происходящей в ней процессах и оказывало существенное влияние на них. Документы Совета сохранились с достаточной полнотой за все годы его существования. Отчасти это объясняется тем, что часть документов находилась на секретном хранении: они не подвергались экспертизе ценности и не выделялись к уничтожению. В ГА РФ также находятся на хранении фонды Постоянной центральной комиссии по вопросам культов при Президиуме ЦИК СССР, Союза воинствующих безбожников СССР и др.
В российских государственных архивах отложилось много личных фондов иерархов, священников и других деятелей РПЦ. Наибольшее число таких фондов имеется в ГА РФ. Среди них личные фонды митрополита Арсения (Стадницкого), протоиерея Петра Булгакова, архиепископа Варнавы (Накропина), священника Георгия Гапона, митрополита Евлогия (Георгиевского), историка церкви А.В. Карташева, протоиерея Димитрия Константинова, историка Церкви В.С. Русака, протоиерея Иннокентия Серышева, протопресвитера Георгия Шавельского и др(8).
Приход к власти большевиков в 1917 г. и более чем семидесятилетнее существование Русской Православной Церкви под властью коммунистического государства прервали естественное складывание сети церковных архивов, нормативно-методической базы их деятельности, а также препятствовали формированию новой научной дисциплины церковного архивоведения. Тем не менее, несмотря на разрушение и закрытие монастырей и храмов, уничтожение части церковных архивов многие документы после национализации удалось сохранить в государственных архивах.
В советское время в архивном деле функция хранения преобладала над функцией использования. Документы по истории РПЦ в основном находились в спецхранах или на секретном хранении. В рекомендациях Первой международной научной конференции Архивы Русской Православной Церкви: пути из прошлого в настоящее, состоявшейся в ноябре 2003 г., констатировалось: фонды учреждений духовного ведомства, рассредоточенные в государственные хранилища, в течении атеистического ХХ столетия практически не изучались(9).
Использование документов было подчинено коммунистической идеологии. Исходя из того, что главной задачей атеистической работы считалось раскрытие классовой роли религии и церкви, историки-атеисты выдвигали на первый план разоблачение церковной контрреволюции, эксплуататорской сущности религиозных организаций, раскрытие политической позиции духовенства. Работы историков должны были помочь верующим преодолеть религиозные предрассудки. Поэтому основными темами научных исследований стали антисоветские действия духовенства. В соответствии с поставленными задачами политика государства по отношению к церкви всегда рассматривалась исследователями как положительная, а действия церкви, религиозных организаций и деятелей как контрреволюционные. Отличительными чертами историографии тех лет была узость источниковедческой базы, недостаточное внимание к архивным документам. В качестве главных источников исторических работ использовались декреты советской власти, труды В.И. Ленина и других партийных идеологов.
В последние годы в связи с кардинальными переменами в политическом строе и внутриполитической жизни страны изменилась ситуация и в российской исторической науке. Многие периферийные и ранее запретные темы исследований выдвинулись на первый план. В новых условиях получили возможность обратиться к истории РПЦ российские светские и церковные историки. Базой и фундаментом для появления серьёзных научных трудов, опирающихся на большую источниковую базу, является и большой комплекс ранее недоступных документов по истории РПЦ, сохраненный в государственных архивах России.
В 1991 г. после крушения коммунистического режима Русская Православная Церковь освободилась от государственных пут и избавилась от назойливой опеки партийных и государственных органов. Но обретение подлинной независимости - это не одномоментный акт, а тяжелый и длительный процесс избавления от груза прошлого и преодоления инерции церковного подчинения государству. В настоящее время у Русской Православной Церкви много проблем, требующих решения и успешно решаемых. К сожалению, далеко на периферии сознания церковных иерархов, священников осталась проблема архивного наследия Русской Православной Церкви и его сохранения.
В Уставе Русской Православной Церкви всего пять раз встречается слово архив. Уставом предусмотрен один центральный архив при Управлении делами. В статье 5 Устава определено: Синодальными учреждениями Русской Православной Церкви являются: а) Управление делами Московской Патриархии с входящими в него канцеляриями Патриарха, Синода, Синодальной библиотекой, необходимыми отделами и архивом. Уставом также предусмотрены архивы епархий и приходские архивы: Каждое Епархиальное управление должно иметь епархиальный архив. При необходимости архивы могут организоваться при благочинном: При благочинном может существовать канцелярия, служащие которой назначаются правящим архиереем, и архив.
Тем не менее в РПЦ пока не создано единого центрального архива. Точнее, архивы есть, но их статус, источники и порядок комплектования, взаимоотношения между собой и с Управлением делами Московской Патриархии не регламентированы. Как уже отмечалось, в Уставе РПЦ упоминается один центральный архив Архив Управления делами РПЦ. В тоже время у РПЦ действуют как общецерковные Архивы Московской Патриархии и Священного Синода РПЦ. Кроме того РПЦ имеет Синодальную библиотеку, которая является общецерковным хранилищем печатных изданий и рукописных материалов, учреждением, ведущим библиотечную, исследовательскую, информационно-библиографическую и издательскую работу. Библиотека комплектуется не только книгами, но и архивными документами. Обширным историческим архивом обладает Отдел внешних церковных сношений РПЦ. В 2001 г. в прессе появились сообщения о создании центрального церковно-исторического архива на базе церковно-научного центра Православная энциклопедия(10). Более того, директор центра высказал предположение о том, что в будущем документы Отдела внешних церковных сношений поступят в создаваемый архив. Но в Уставе РПЦ нет ни слова о церковно-историческом архиве, существующем при центре Православная энциклопедия. Не ясно также, как будет комплектоваться новый архив, на какой основе будут передавать свои законченные и потерявшие оперативное значение дела епархиальные архивы, архивы Синодальных учреждений и другие. По мнению автора, в настоящее время, пока у РПЦ нет нормативных документов подобных Основным правилам работы государственных архивов, Основным правилам работы архивов организаций и пока не определены и не разграничены источники комплектования, состав документов, которые должны находится на постоянном хранении в приходских, епархиальных и центральных архивах, говорить о появлении Центрального церковно-исторического архива РПЦ рано. Невозможно представить, чтобы такой архив создавался на базе церковно-научного центра, главная задача которого - подготовка и выпуск новых томов Православной энциклопедии. Видимо, при Православной энциклопедии предполагается создать архив научно-справочных документов, необходимых для публикационной и другой деятельности центра.
До настоящего времени не существует единой нормативно-методической базы деятельности архивов и ведения делопроизводства в церковных учреждениях. Отсутствуют типовые инструкции по ведению делопроизводства в церковных учреждениях, типовые положения об епархиальных и приходских архивах, правила работы архивов РПЦ, примерные и типовые перечни документов с указанием сроков хранения, методические рекомендации по проведению экспертизы ценности и описанию документов, хранящихся в епархиальных и приходских архивах. Не определены статус приходского архива (является ли он архивом с переменным составом документов или хранит документы постоянно), какие именно документы должны в него передаваться и как должно быть организовано их описание, хранение и использование.
Подводя итоги краткого обзора современного состояния архивов РПЦ, можно констатировать отсутствие нормативно-методической базы для организации делопроизводства и архивного дела в Русской Православной Церкви. В организации делопроизводства приходы, епархиальные и синодальные учреждения руководствуются государственными нормативными актами. Но касается это прежде всего финансовой и бухгалтерской документации, предоставление которой требуют государственные организации(11). Положение архивов и церковного делопроизводства в настоящее время находится в удручающем состоянии, что требует скорейшего принятия высшей церковной властью нормативных актов, регулирующих эту сферу.
На наш взгляд, по экономическим причинам не каждый приход сможет выделить помещение под архив, обеспечить надлежащее хранение, описание и использование архивных документов. Поэтому при организации сети архивов РПЦ нам представляется целесообразным придание приходским архивам статуса архивов с переменным составом документов, при котором они должны передавать документы с постоянными сроками хранения на постоянное хранение в епархиальные архивы. Епархиальные архивы, в свою очередь, должны получить статус архивов с постоянным составом документов, комплектующихся документами епархиальных учреждение, благочиний и приходов. Наряду с этим должен быть создан единый центральный архив РПЦ (Архив Московской Патриархии). В этот архив могли бы поступать законченные делопроизводством и потерявшие оперативное значение дела и документы канцелярии Патриарха Всея Руси, Священного Синода, синодальных учреждений, Поместных и Архиерейских Соборов РПЦ, заграничных учреждений и Миссий РПЦ и др. Еще одним источником комплектования Архива должны стать личные фонды иерархов и священников РПЦ и других лиц, принятые на хранение после экспертизы ценности документов по договору между Архивом и фондообразователем.
С точки зрения автора, подготовку нормативно-методических документов по делопроизводству и архивному делу, контроль за их выполнением в масштабах всей РПЦ должно осуществлять Управление делами Московской Патриархии. Для решения этих задач необходимо тесное сотрудничество РПЦ с Федеральным архивным агентством и его органом Всероссийским научно-исследовательским институтом документоведения и архивного дела, Центром архивных исследований Историко-архивного института, Российским обществом историков-архивистов и другими организациями. В декабре 2003 г. было подписано Соглашение о сотрудничестве между Московской Патриархией Русской Православной Церкви и Федеральной архивной службой России, но, к сожалению, оно не было наполнено реальным содержанием и не привело к улучшению состоянию архивного дела и делопроизводства в РПЦ. Поэтому на базе подписанного соглашения необходимо развивать реальное сотрудничество между РПЦ и Федеральным архивным агентством. Делать это надо немедленно. В противном случае нам грозит не только потеря большого комплекса документов по истории Русской Православной Церкви конца ХХ начала XXI вв., но и невосполнимая утрата части нашей исторической и социальной памяти.

Примечания

1. Ионов А.С. С.Г. Рункевич и судьба архивных материалов Поместного собора Православной Всероссийской Церкви 1917-19188 годов. Изъятие церковных документов властями // Архивы Русской Православной Церкви: пути из прошлого в настоящее (Труды Историко-Архивного Института Т. 36). - М.: РГГУ, 2005. - С. 337-341
2. Основные декреты и постановления Советского Правительства по архивному делу 1918-1982. - М.: ГАУ. - 1985. - С. 6
3. Архивы Русской Православной Церкви: пути из прошлого в настоящее (Труды Историко-Архивного Института Т. 36). - М.: РГГУ, 2005. - С. 11
4. Шкаровский М.В. Нацистская Германия и Православная Церковь (нацистская политика в отношении Православной Церкви и религиозное возрождение на территории СССР). - М.: Крутицкое подворье; Общество любителей церковной истории, 2002. - С. 48
5. ГАРФ дело фонда 6343, л. 4а
6. Справка о микрофильмировании документов фонда Ф. Р-6343
7. ГА РФ, Ф. Р-6991
8. Попов А.В. Архивное наследие зарубежного православия // Новый журнал = New Review. - Нью-Йорк. - 2005 - N 239. - С. 158-173
9. Архивы Русской Православной Церкви: пути из прошлого в настоящее (Труды Историко-Архивного Института Т. 36). - М.: РГГУ, 2005. - С. 376
10. Создается церковно-исторический архив РПЦ // Утро. - 2001. - 41 (363). - 1 марта 2001
11. Горькавая Г.П. Архивы Русской Православной Церкви в прошлом и настоящем: очерки / По ред. Е.В. Старостина/ - М., 2000. - С. 24

Е.В. Старостин, д.и.н., проф. РГГУ

1. Митрополичье хранилище
2. Епархиальные хранилища
3. Архивы монастырей
4. Архивы духовных учебных заведений

Более 500 лет Русь пребывала в состоянии политической раздробленности, и только церковь, объединенная общей идеологией, в определенной степени выполняла роль связующего звена, что, несомненно, способствовало усилению центростремительных тенденции. К началу XV века земли, которые в настоящее время относятся к Белоруссии и Украине, были включены в состав Великого княжества Литовского. И сохранившаяся еще от Киевской Руси церковная организация подверглась сильнейшему влиянию католицизма. На съезде польско-литовских феодалов в 1385 г., заключивших т.н. кревскую (династическую) унию, католичество было объявлено государственной религией Литвы. Позднее в XV в. Витовт, пытаясь усилить независимость русских земель, вошедших в состав его княжества от Москвы, получил у Константинопольского патриарха согласие на учреждение самостоятельной Киевской митрополии. Где можно найти документальные следы деятельности православных церковных учреждений? Прежде всего, в светских хранилищах, например, в материалах Литовской метрики, в актохранилищах крупных польских магнатов, в украинских, белорусских, польских, чешских, словацких и т.п. архивах, несомненно, и в Ватиканском тайном архиве.

На востоке, русские земли, объединившиеся под гегемонией московских государей, в большей степени сохранили прежнюю административную структуру. С середины XV века московская церковь становится автокефальной и собор высшего духовенства 1448 г. утвердил, без согласия Константинопольского патриарха, на митрополичий престол ставленника Василия II Иону. Через десять лет произошло и разделение русской митрополии на московскую и киевскую.(1458 г). «Русская церковь, - как писал М.К. Любавский, - представляла собой в известном смысле государство в государстве». На местах, в митрополичьей епархии наместники и тиуны, державшие у себя дьяков, подьячих, недельщиков, доводчиков, проветчиков, десятинников и т.п. чинили суд и управу, собирали налоги, наблюдали за благочинием. Светская власть предпочитала не вмешиваться в процесс церковного управления. Исключением являлись, пожалуй, только особо важные дела: о заговорах, государственных изменах, разбое, душегубстве, которые подлежали княжескому суду. Управление в епархиях было аналогичным митрополичьему и, в конечном счете, копировало княжескую организацию власти.

За исключением отдельных разрозненных документов, удельные архивы (как, впрочем, и епархиальные) от этого периода до нас не дошли. Трагична была судьба великокняжеского архива, т.н. «хранил царских» (Царского архива), содержащих богатые собрания славянских, греческих, восточных рукописей… Наибольший вклад в изучение Царского архива внес С.О. Шмидт, опубликовавший серию статей и книг, в которых детально исследовал историю, состав, формы классификации, описания и использования документов главного хранилища Московского царства. Предполагаем, что восточные и греческие рукописи, скорее всего, лежали мертвым грузом, что заставило Василия III отправить посланцев на далекий Афон, чтобы подыскать сведующего монаха для их перевода и описания. Посланникам великого князя удалось в Вартопедском монастыре найти и уговорить отправиться в Московию Максима Грека. Просвещенный старец с помощью выделенных ему толмачей Димитрия Герасимова и Власия, писцов Михаила Медоварцева и троицкого монаха Силуана не только описал рукописные книги, но и перевел на русский язык Толковую псалтырь. Занимался Максим Грек также исправлением литургических книг, в которых были обнаружены ошибки. Впоследствии Максима Грека за внесенные им якобы неканонические изменения обвинили в ереси.

Гибель династии Рюриковичей, польско-шведская интервенция, бурные события Смутного времени, городские пожары в Москве 1547 и 1560 гг. оставили незаживающий след в историко-документальном наследии России: часть великокняжеского архива была увезена поляками, другая передана в архив посольского приказа.

Из церковных архивов того времени выделялось митрополичье хранилище, размещавшееся в резиденции митрополита - сначала во Владимире, а с половины XVI века в Москве. Как реакция на национальный и экономический гнет активно стало развиваться монашество на севере и северо-востоке Руси. Строятся и открываются Троице-Сергиев, Кириллов Белозерский, Ферапонтов, Спасо-Каменный, Соловецкий, Пафнутиев Боровский, Иосифов Волоцкий и др. монастыри, сосредоточившие ценные рукописные собрания. Рядом с монастырскими архивами с XIII в. возникают епархиальные хранилища (Владимирская, Тверская и др. епархий).

Усиливаются культурные связи с Константинополем и Афоном. Около 685 русских рукописей и их фрагментов дошло до наших дней с XIV в. Следующее столетие увеличит эту цифру до 3500 церковно-славянских книг. Наиболее ранний «отписной список» («отписная»), как тогда называли описи, относящийся к концу XV в., фиксировал книги и рукописи культового характера, что свидетельствовало об общем хранении книжных и архивных материалов. Новгород и поднимающаяся Москва были и остаются центрами богословского просвещения в XV в. Переезд архиепископа Макария на Московскую митрополию в 1542 г. значительно способствовал становлению Москвы как центра русской книжности. Глава иосифлян и кружка книжников во время московского пожара спасал лично от огня «Книгу Божественная правила, юже Киприян митрополит из Царяграда принесл».

Период складывания Русского централизованного государства, начавшегося при Иване Калите и завершившегося в XVI в. при Василии III (1505-1533) и Иване Грозном (1534-1584), сопровождался стягиванием в Москву документов покоренных княжеств, побежденные князья отдавали на хранение важнейшую документацию в церковные учреждения. Изъятия коснулись как светских, так и духовных хранилищ. Иоанн IV Васильевич Грозный в 1550 г. настоял на включении в Судебник требования - «старые тарханные грамоты поимати у всех». В этом же году, Иоанн IV приказал изъять жалованные грамоты у всех монастырей, подготавливая тем самым запрещение им «покупать и принимать в дар или заклад вотчины». Во время карательных экспедиций в Новгород и Псков царь в поисках крамолы приказал конфисковать «ризную казну» Святой Софии и документы монастырей и церквей Северной республики. По не вполне понятным причинам царь запретил опричникам разорять дома псковских священников и монахов.

Накопление документов обязывало церковное руководство выделять специальное лицо, которому поручалось ведение делопроизводства и хранение документов. Дьяки и подьячие, продолжая выполнять свои обязанности священнослужителей, стали часто возглавлять церковные и светские канцелярии. Укрепление системы церковных хранилищ, шло параллельно с образованием архивов приказов. В московском княжестве продолжался процесс перестройки великокняжеского управления в государственную систему. Центральное место в складывающейся сети церковных архивов занимала т.н. «митрополичья казна», в котоpoй хранились материалы, связанные с церковно-административной и хозяйственной деятельностью: послания константинопольских патриархов, решения поместных соборов русской церкви, земельные акты, тексты митрополичьих посланий, благословенные грамоты, наказы по управлению епархиями, монастырями, договорные княжеские грамоты, богослужебные книги и т.п. Здесь мы также встречаем «крепостные акты на имения, жалованные, несудимые, тарханные, меновые, отступные грамоты. По приказу митрополита Даниила был составлен сборник этих документов, находящийся сегодня в собрании Синодальной библиотеки ГИМ.(№ 276, 173). Там же находится и вторая книга, включавшая наиболее важные документы из митрополичьего архива, что позволяет нам реконструировать его состав. С этим изумительным историческим источником можно познакомиться в ГИМ.(№ 662). Несомненно, сохранившиеся грамоты митрополитов Киприана и Фотия (XIV, XV вв.), отправленные в связи с развившейся в Пскове ереси «стригольников», имели то же происхождение. Подлинные грамоты митрополичьего архива XIV-XV вв. погибли, то, что сохранилось в виде списков в копийных книгах при митрополичьей кафедре впоследствии нашло себе место в Патриаршей библиотеке Московской синодальной конторы.

Первоначальный период царствования Ивана Грозного отмечен ожиданием больших перемен. Духом нравственного очищения и антисхоластического гуманизма проникнуты произведения Максима Грека и других духовных писателей. Много потрудился на почве просвещения митрополит московский Макарий. Владыка любил книгу и чтил память церковных подвижников. Всячески поддерживая поиски старых и составления новых житий, он добился одобрения своей инициативы церковными соборами 1547 и 1549 гг. На съездах высших церковных иерархов было принято решение о канонизации многих русских, главным образом местных подвижников, что оживило работу по собиранию в епархиях архивного материала о русских чудотворцах. Сам Макарий внес в подготовленный им сборник, известный в литературе под названием «Великие Четьи-Минеи», большую часть старых и новых житий. Оживление агиографической деятельности оставило заметный след в русской церковной литературе 40-50 гг. XVI в. Однако она приходит в упадок во второй половине царствования Ивана Грозного. «Скудная содержанием и утомительно однообразная агиографическая литература, - писал известный русский историк Д.И. Иловайский, - как нельзя более соответствовала той печальной эпохе и тому упадку просвещения, которым отмечена вторая половина царствования Грозного… Ни одно замечательное литературное произведение, ни одно крупное авторское имя не нарушает сего пустынного однообразия». Использование документов церковных хранилищ проходило в рамках духовного образования. Как нельзя лучше этой цели отвечали – Степенная книга, к составлению которой руку приложил Макарий, Софийский временник, Царственная книга, История Казанской царства Иоанна Глазатого и др. О церковной археографии говорить еще рано, но ее элементы просвечивались отчетливо.

Не меньшее, а скорее, большее значение для отечественной истории имеют сохранившиеся памятники письменности из архивов монастырей. Без этих документов восстановление национальной истории русского народа было бы просто невозможно, поскольку сведения, дошедшие до нас из светских архивохранилищ немногочисленны, а порою случайны. «В этих архивах, - писал Любавский, - хранились данные грамоты на земли и угодья, полученные от князей и частных лиц, вкладные грамоты от лиц, постригшихся в монашество и жертвовавших при этом земли и угодья монастырю, духовные грамоты, по коим имущество отказывалось тому или другому монастырю, купчие, передававшиеся монастырю вместе с имуществом, меновые на мену землями и угодьями с соседними землевладельцами, отводные, разводные, разъезжие, межевые – по ограничению и разграничению монастырских имений, закладные на имения, отданные монастырю под залог, мировые или рядовые, содержащие различные соглашения относительно имений, правые грамоты, т.е. судебные решения об имениях в пользу монастыря, жалованные грамоты, льготные, предоставлявшие льготы по части податей и повинностей монастырским крестьянам на определенное число лет, жалованные обельные, освобождающие навсегда от тягла монастырских крестьян, жалованные несудимые, освобождающие население монастырских имений от подсудности княжеским наместникам и волостелям и их тиунам, жалованные тарханные, освобождающие население монастырских имений от платежа податей и разных сборов и т.п.».

Сохранившиеся описи отдаленной пустыни на реке Соре позволяют поименно назвать фамилии крупных вкладчиков в монастырскую казну церковных книг: князей Кубенских-Заозерских, ученика Максима Грека В.М. Тучкова, архиепископа Арсения, патриарха Филарета, воеводу М.М. Салтыкова, главу комиссии по составлению Уложения 1649 г. Н.И. Одоевского, «западника» Б.И. Морозова, князя И.А. Воротынского, князей Шаховских и др.

Дьяки монастырских канцелярий по примеру монастырей Византии копировали списки исходящих документов, составляя своеобразные регистры. Благодаря этому мы имеем в своем распоряжении копии документов (акты, грамоты и т.п.) Троице-Сергиева, Кирилло-Белозерского, Архангельского монастырей. Не всегда комплексы архивных документов монастырей доходили да нашего времени. Известно, что опустошительный пожар 1746 г. уничтожил большую часть архива Троице-Сергиева монастыря. К этому виду источника следует причислить сборник документов суздальских монастырей, составленный, - как полагает Любавский, - в XVI в. по повелению местного епископа. Выдающиеся литературные произведения «Сказания о Мамаевом побоище», «Задонщина» были записаны монахом Кирилло-Белозерского монастыря в конце XV в. Ефросином. Иван IV, ведший бесконечные войны со своими западными соседями, с 50–х гг. пытался ограничить аппетиты монастырских землевладельцев. Он берет на себя обязанность лично выдавать жалованные грамоты на угодья и имущество, передаваемое в монастырское хозяйство. Так, в 1551 г. царь подписывает грамоту о передаче села Раменка Бежецкого верха Троицкому монастырю, завещанное, скорее всего, перед смертью А.И. Полуектовым.

Восстановление монастырских актохранилищ после опустошений 1570 г. при Иоанне Грозном и, особенно, в Смутном времени, шло медленно. Многие документы находились «в розни», т. е. хаотическом состоянии. Начиная с I-й трети XVII в., документы приводятся в порядок, систематизируются и описываются. Остро вставший земельный вопрос вынудил монастырское руководство привести в порядок свои хранилища. Этому способствовала реформа по централизации церковного управления, проводимая Патриархом Филаретом. Копируя светскую государственную структуру, Филарет, объявивший себя Великим государем, учредил при своем дворе ряд приказов: Дворцовый, Казенный, Разрядный, Судный, в результате деятельности которых образовывалась документация. Патриарху были подведомственны митрополиты в четырех епархиях (Новгородской, Казанской, Ростовской и Крутицкой), епископы, архиепископы, управлявшие 13 епархиями. Патриарх, чьи амбиции выходили далеко за рамки традиционных представлений о роли церкви, в 1627 г. отдал распоряжение о том, чтобы все богослужебные книги «литовской печати» были заменены изданиями, опубликованными в Москве.

Поскольку некоторые церковные учреждения и монастыри были подсудны Приказу Большого дворца, на него была возложена забота о церковном имуществе, документах и т. п. В это же хранилище были переданы бумаги Монастырского приказа, закрытого по настоянию церковной оппозиции в 1677 г.

В связи с намерением провести исправление культовых текстов, Патриарх Никон в 1653 г. распорядился составить опись книг и рукописей 39 крупнейших монастырей. На следующий год он послал на далекий Афон старца Арсения (Суханова), который доставил из монашеской республики 498 рукописей. (Эти рукописные памятники, в т.ч. уникальные списки IX-XIII вв., частично были опубликованы в 1873 г. в Киеве.). Чтобы прекратить повсеместно проводить службу по-старому, Никон приказал из городских и сельских приходов изъять старые книги. Встречались случаи сожжения старых книг московской печати. По вполне понятным причинам «двуперстники» не только не отдавали священные книги, но и продолжали служить по ним. В том случае, когда власти прибегали к насилию, книги и архивы уносили в леса, в пустыни.

Монастырские описи XVII в. - явление достаточно распространенное. В «отписных списах», т.е. описях монастырских ценностей, перечислялись не только культовые предметы, но и грамоты, дела и старые книги. Описи составлялись и при передаче монастыря в казну. Так, по указу 1670 г., подписанного царем Алексеем Михайловичем, о передаче Самарского мужского Спасо-Преображенского монастыря в казну, т.е. «быть особо от Патриаршего дома», воеводой Василием Яверлаковым в 1672 г. были описаны монастырские переписные книги и архивные материалы.

Создают свои архивы и некоторые духовные учебные заведения (Киевско-духовная академия (с 1615), Славяно–греко-латинская академия в Москве (с 1685) и др.), основанные с целью подготовки кадров ученых богословов.

В досинодальный период документы по истории Русской православной церкви откладывались также в центральных и местных хранилищах учреждений светской власти. В одном из самых крупных приказных архивов – архиве Посольского приказа, наряду с постепенно сформировавшейся группой «монастырские дела», возникла коллекция документов, которая позднее получила название «сношения России с римскими папами. (РГАДА. Ф.78) «Неудивительно, что наибольшее число эпистолярных источников пришло на «смутное» время нашей истории. Нередко документы, хранящиеся в архиве Посольского приказа, сообщают факты курьезные. Иван Грозный, принимая датских послов, к их огорчению, не взял у них часы с еретическими, по его мнению, знаками Зодиака. Разными путями входили во дворец Московского кремля послы различных вероисповеданий: христианские по лестнице «у Благовещенья» на соборную паперть и далее к Красному крыльцу; «бусурманские дипломаты» - сразу же по средней лестнице к Красному крыльцу, минуя соборную паперть.

В отличие от Западной Европы русское боярство и дворянство не создали более или менее стройную систему частных дворянских архивов, в которых могли бы сохраниться источники по истории Русской православной церкви. Особенно они потеряли интерес к сохранности своих архивов после отмены местничества в конце XVII в. Многие документы, в отличие от библиотек, оказались на чердаках. Переведя столицу государства в Петербург, Петр тем самым выключил старое родовитое московское боярство из активной государственной деятельности. Практическая ценность фамильных документов была сведена к нулю, а историческая еще не народилась. Великий русский поэт А.С. Пушкин писал:

«Что русский ветреный боярин Считает грамоты царей За пыльный сбор календарей…»

Неудивительно, что создавшаяся ситуация привела к массовой гибели частных, семейных архивов в конце XVII - нач. XVIII вв., среди которых встречалось немало лиц, чья деятельность была теснейшим образом связана с Русской православной церковью.

Распространение письменной культуры в религиозной массе народа затронуло западные русские территории, пожалуй, глубже, чем восточные. Однако, вслед за митрополитом Макарием, признаем, что «не находим тогда в литовской митрополии, никаких следов оригинальной духовной литературы, если не относить к ней местных летописей» (Макарий С.57). Многие церковные памятники, судя по описи Слуцкого Троицкого монастыря, являлись копийным материалом, который можно было встретить и в архивах восточных церквей. Перечислим основные памятники церковной литературы Слуцкого монастыря: «Апокалипсис»; писания отцов и учителей Церкви, носящие преимущественно аскетический характер: Ефрема Сирина, Саввы Дорофея, Феодора Студита, Григория Синаита, Иоанна Лествичника, Симеона нового богослова; Соборники или сборники: Измарагд, Соборник годовой, постный, жития Святых, два Пролога, Патерик Печерский; книги канонического содержания - Правила великия или Кормчая, Никон, т.е. известные сборники Никона черногорца; книги богослужебные и читавшиеся при богослужении: два Евангелия тетры, Апостол тетр и другой апракос, три Служебника, два Требника, Две Псалтыри, Часослов, два Устава, Две Триоди, двенадцать месячных Миней, Евангелие толковое. Лишь очень немногие памятники дошли до наших дней. Огромные потери архивы Русской православной церкви несли на Украине и в Белоруссии. Брестская уния 1596 г. развязала руки католическому духовенству, которое с особым пристрастием приступило к чистке архивов церквей, монастырей от памятников письменности на старобелорусском и украинском языках. Уничтожение православной культуры продолжилось и позднее. При взятии в 1651 г. Киева гетманом Я. Радзивиллом «от пожара выгорел весь город», в том числе и церковные архивы. В Успенской церкви, стоявшей на Подоле вместе с церковной утварью сгорели все документы «старовечные» с привилеями великих князей русских. После присоединения Левобережной Украины к России, преемник Богдана Хмельницкого Иван Выговский, недовольный этим актом, часть гетманского архива передал на хранение в Киевский Межигорский монастырь. А его сторонник Павел Тетеря, придерживавшийся польской ориентации, после очередного поражения бежал в Польшу, прихватив с собою важные светские и духовные документы. Монахи Киево-Печерской Лавры, ожидавшие беды с той и с другой стороны, свои архивные богатства зарыли в землю, где их гибель была неминуема.

Архивы этого периода характеризуются неразвитостью административных структур, преобладанием имущественного права над публичным, частного (личного) владения над общественным, совместным хранением архивных и библиотечных материалов, музейных экспонатов, церковной казны с предметами церковного культа, отсутствием четко выраженного интереса к использованию исторических памятников. Зародившееся в XVI в. книгопечатание будет способствовать постепенному разводу нарративных и документальных источников, предоставляя каждой группе специальные места хранения. В церковной практике, в отличие от светской, этот процесс растянется на столетия .

Нетрудно проследить отношение государства к Церкви в СССР на основе архивных данных. Однако выявить церковную позицию в отношении Советского государства представляется задачей гораздо более сложной. Связано это с недоступностью церковных архивов. Трудностям, сопровождающим исследователей Новейшего периода истории Русской Церкви, посвящена аналитическая статья Александра Онищенко.

Архивный Фонд Российской Федерации делится на государственные и негосударственные архивы[i] . Государственный архив объединяет не только корпус документов различного характера, справочную литературу, указатели и описи, но и рабочий коллектив архива и исследователей. Сотрудники архивов, чаще всего это люди с высшим образованием, несомненно, являются специалистами своего дела. Негосударственные архивы, чаще всего менее организованны по своей структуре, документы, хранящиеся в этих архивах, не систематизированы, не каталогизированы, иногда даже не описаны. Хотя нужно отметить, что по содержанию и характеру информации негосударственные архивы, возможно, более интересны для исследователей, так как содержат не только сухие канцелярские документы, юридические акты, официальную переписку, но и фотографии и письма личного характера, неопубликованные дневники и мемуары. К негосударственным (ведомственным) архивам относятся и архив Московской Патриархии, и иные архивы Синодальных учреждений, епархиальные архивы, частные архивы архиереев и священнослужителей.

В какой-то степени исследователю, который приступает к изучению истории недалекого прошлого, легче подобрать источники и необходимые исторические материалы для своего исследования. Поскольку некоторые свидетели событий Новейшего периода жизни Церкви ещё живы, можно пообщаться с родственниками почивших активных деятелей бурного XX века, обратиться к дневникам, записям, мемуарам, которые изданы, а также попросить помощи сотрудников ведомственных и личных архивов. Иногда удается получить доступ к необходимым материалам, но чаще всего ведомственные архивы закрыты для исследователей. С подобной проблемой пришлось столкнуться автору этих строк при работе над сбором материалов для кандидатского исследования.

Особые трудности сопровождают исследователей Новейшего периода истории Русской Церкви. В советскую эпоху столь большую религиозную организацию, как Русская Православная Церковь, конечно же, контролировали органы государственной власти. В Совете по делам Русской Православной Церкви, как и в Совете по делам религий, делопроизводство велось на высоком уровне, регулярными были передачи дел из архива Совета по делам РПЦ в Центральный государственный архив РСФСР (позже в Государственный архив Октябрьской революции). Но поскольку деятельность органов, которые курировали вопросы религиозных организаций в СССР, проходила под грифом «Секретно», определенная часть архивных документов и ныне недоступна для исследователей, поскольку является засекреченной.

Таким образом, пусть не в полной мере, но проследить отношение государства к Церкви в СССР возможно. Для этого необходимо только получить разрешение на работу с открытыми фондами Государственного архива Российской Федерации (Ф. 6991). К чести сотрудников Государственного Архива, следует отметить, что и сегодня документы органов государственной власти продолжают, хотя и минимальными порциями, рассекречивать.

Другую сторону вопроса, как то: церковную позицию в отношении Советского государства, реакцию верующих, епископата на происходящие исторические события мы, к сожалению, знаем только из официального печатного органа Церкви - Журнала Московской Патриархии.

ЖМП, несомненно, имеет большое значение для изучения истории Русской Церкви, но нельзя официальные церковные документы, обращения к властям, телеграммы, журналы заседаний Священного Синода, стенограммы конференций подменить архивными документами. Для исследователя в первую очередь представляют интерес резолюции, внутренние документы, фотографии и иные источники, которые позволяют рассматривать конкретный исторический вопрос разносторонне. Кроме того, официальные документы, как правило, также подвергаются многочисленным правкам, что не может не быть любопытным.

К большому сожалению, церковные архивы сегодня закрыты для исследователей, как светских, так и духовных учебных и научно-исследовательских заведений. Представляется, что такая позиция не может долго сохраняться, и церковные архивы должны перестать быть terra incognita для исторической науки.

В первую очередь введение в научный оборот пусть и небольшой части церковных документов может сослужить добрую службу Русской Православной Церкви, во всем многообразии задач, стоящих сегодня перед нею. Опыт минувших поколений, архиереев, руководивших кафедрами далеко в не самое благоприятное для Церкви время, может быть полезен сегодняшнему поколению молодых епископов, священнослужителей и церковнослужителей. А при грамотном историческом анализе документов можно найти ответы и на многие вопросы, которые встанут перед Церковью в ближайшем будущем. История, как известно, носит цикличный характер, события повторяются, пусть и меняются обстоятельства восприятия того или иного исторического факта.

Исследователю совсем не обязательно работать с документами личного содержания; скорее наоборот, особую важность представляют документы общецерковного характера. При таком условии маловероятно, что личность какого-то известного архиерея или его поступки, направленные на дело сохранения позиции Церкви в Советском государстве, станут поводом к его осуждению современными церковными кругами.

Кроме официальных архивных фондов Московской Патриархии и иных Синодальных структур Русской Православной Церкви имеются и другие архивы иных церковных организаций, как то: духовных школ Русской Православной Церкви, архивы монастырей и епархиальных управлений. К сожалению, ситуация, сложившаяся с этими архивами, ещё более сложная.

Архивы духовных школ Московского Патриархата могли бы многое поведать о возрождении духовных семинарий и академий в СССР, об утверждении программ, о первых слушателях, преподавателях, перспективах развития духовных заведений. Но как таковых архивов духовных школ нет. Чаще всего имеется некоторое помещение, где в хаотическом порядке сложены личные дела студентов и преподавателей. Не лучше дело обстоит и с епархиальными архивами. Так как штат епархиального управления ограничен, архивариус не выделяется в отдельную штатную единицу. Архивом занимается секретарь епархиального управления, а чаще всего делопроизводитель, который не в состоянии вести текущее делопроизводство епархиального управления и параллельно заниматься архивной работой, связанной с описью архивных дел, составлением указателей и иной работой, крайне необходимой для сохранения документов, отражающих функционирование епархии и работы архиерея.

К слову, епархиальные архивы по большей части содержат не только официальные документы, но и частные архивы архиереев, руководивших епархией, фотографии, личную переписку и иные любопытные документы, не только касающиеся деятельности правящего архиерея, но также секретаря епархиального управления, отцов благочинных и священнослужителей епархии, сотрудников епархиального управления, архиерейского дома и духовных школ и др.

Пока церковные архивы закрыты для исследователей, историкам Церкви приходится довольствоваться тем малым, что издается сегодня в качестве отдельных книг. Чаще всего это мемуарная литература, которая сегодня является едва ли не единственным историческим источником; посредством мемуаров авторы не только описывают исторические факты, но и выражают свое личное отношение к происходящему. Среди наиболее удачных попыток характеризовать и вместе с тем описать события истории в XX веке можно назвать мемуарные записи митрополита Таллиннского и всея Эстонии Корнилия (Якобса). Нельзя оставить без внимания подготовленные и изданные сборники документов по истории Русской Православной Церкви и конкретных епархий, а также анализ и размышления авторов о роли и положении Церкви в Новейший период, который основывается на исследовании обнаруженных документов .

В любом случае, все труды, изданные в последнее время, - не что иное, как малая толика того, что необходимо современному исследователю для формирования объективного представления о положении Церкви в СССР.

Полное или по крайней мере частичное открытие церковных архивов позволит с иной позиции посмотреть на вопросы существования Церкви в СССР, на положение верующих в Союзных республиках, на формирование штата священнослужителей той или иной епархии. Многие проблемы взаимоотношений Церкви и государства, которые сегодня обросли легендами и сказаниями, будут разрушены, как только широкая общественность получит доступ к архивным фондам.

С уверенностью можно сказать, что ничего шокирующего или компрометирующего в ведомственных церковных архивах не будет обнаружено, напротив, как представляется, подробное изучение церковных документов прольет свет на личности многих церковных тружеников, которые прилагали немало усилий для сохранения церковных общин и иных религиозных организаций в СССР в трудное время. Мы сможем соприкоснуться с событиями недавней истории, которые до сих пор являются locus desperatus для современной исторической науки, как церковной, так и светской.

Представляется благоразумным и вполне обоснованным преимуществами работы в церковных архивах наделить именно церковных историков, так как нельзя сбрасывать со счетов момент этического характера, а именно формирование характеристик личности людей, связанных с деятельностью Церкви в СССР. Что бы ни открыли нам архивные источники, отношение нас, живущих в современных условиях формирования и утверждения кардинально нового церковного курса, должно быть почтительным к тем представителями Церкви, коими были почти все без исключения архиереи, священнослужители и церковнослужители трудного века минувшего.

Наш доклад посвящен обзору видов исторических источников к биографиям представителей православного духовенства – священников (архимандритов, протоиереев, игуменов, иеромонахов и иереев) и диаконов (протодиаконов, иеродиаконов и, собственно, диаконов) – 1920-1930-х гг. на примере Московского региона.

Современная отечественная историческая наука, освободившаяся в 1990-е гг. от политического и антирелигиозного советского давления и цензуры и, таким образом, повысившая свою объективность, не может исключить из своего исследовательского поля изучение православного духовенства, благодаря его участию в общественной жизни Российской империи и деятельности по защите памятников старины в Советской России.

Исследователь, работающий над изучением православного духовенства в биографическом жанре, сталкивается с проблемой поиска исторических источников для реконструкции послереволюционных судеб тех представителей духовенства Российской империи, которые внесли тот или иной вклад в общественную и научную жизнь до революции 1917 г., но затем вынужденно отошли от активной деятельности и доживали свой век в Советской России в безвестности.

С аналогичной проблемой сталкивается исследователь при изучении персоналий духовных лиц, защищавших предметы старины – церкви и церковную утварь – в советское время.

Церковная историческая наука значительно расширяет состав группы православного духовенства 1920-1930-х гг., подлежащего изучению, за счет более тысячи священномучеников, преподобномучеников, священноисповедников и преподобноисповедников – священнослужителей, причисленных Русской Православной Церковью к лику святых за достойное поведение в условиях политических репрессий.

Очевидно, что общий объем трех перечисленных групп духовенства достаточно велик. В связи с этим перед исторической наукой встает задача выявления видов общих для всего духовенства как социальной группы исторических источников.

Если для дореволюционного периода основным таким источником была клировая ведомость с послужными списками священнослужителей, заполнявшаяся ежегодно во всех монастырях и церквах империи, то для межвоенного периода характерно отсутствие единого массового источника по личному составу Российской Православной Церкви.

Церковь, будучи в 1918 г. отделена от государства, должна была сама вести учет духовенства. Но тяжелая судьба органов церковного управления, архиереев и церковных должностных лиц не способствовала полноценному учету духовенства и сохранности учетных документов.

Кроме того, реконструкция биографии священнослужителя 1920-1930-х гг., естественно, осложняется еще и тем, что судьба любого духовного лица того периода была крайне непростой. Активная полудобровольная или принудительная миграция духовенства делает поиск необходимых документов на просторах постсоветского пространства еще более сложным.

Тем не менее, известен ряд исторических источников, возникших в результате деятельности Церкви, Советского государства и частных лиц, которые в совокупности могут в некоторой степени восполнить отсутствие в послереволюционное время клировых ведомостей и ответить на часть стоящих перед исследователем вопросов.

Наибольшим разнообразием источников по нашей теме и наилучшей их доступностью отличаются государственные архивы – федеральные, региональные и муниципальные. Их краткий обзор представлен в справочниках «История Русской Православной Церкви в документах федеральных архивов России, архивов Москвы и Санкт-Петербурга» (М., 1995) и «История Русской православной церкви в документах региональных архивов России» (М., 1993), составленных по инициативе архимандрита Иннокентия (Просвирнина).

В Российском государственном историческом архиве (РГИА) привлекает внимание фонд «Канцелярия Патриарха Тихона и Священного Синода» (РГИА. Ф. 831), который в том числе содержит дела с документами о рукоположениях в сан диакона и в сан священника, а также об иерархических наградах (возведениях в сан протодиакона, протоиерея и т.д.) за 1917-1924 гг. В этом фонде также отложились клировые ведомости с послужными списками за указанный период.

В региональных архивах отложились, прежде всего, фонды церковного происхождения регионального уровня. Например, в Центральном историческом архиве Москвы (ЦИАМ) это фонд «Московское епархиальное управление» (ЦИАМ. Ф. 2303), содержащий послужные списки, документы о награждениях священнослужителей иерархическими наградами, донесения благочинных со сведениями о церквах благочиния и подведомственном духовенстве и даже клировые ведомости 1920-х гг.

Аналогичные фонды есть во многих других региональных архивах. Например, в Государственном архиве Рязанской области (ГАРО) находится на хранении фонд «Рязанский губернский епархиальный совет».

Материалы церковного происхождения дополняются в региональных архивах документами, созданными в советском делопроизводстве. Непосредственно духовенству посвящено только три вида источника – «анкеты для служителей религиозного культа», «анкетные списки для служителей религиозного культа» и их личные дела.

«Анкеты…» и «Анкетные списки…», выявленные впервые проф. В.Ф. Козловым , были проанализированы нами в дипломной работе «Московское православное духовенство в годы гонений (1918-1941 гг.)» (М., 2009). Они отложились, в основном, в составе дел о регистрации религиозных обществ в фондах административных отделов исполнительных комитетов городских, областных, уездных и районных советов.

К примеру, «Анкеты…» священнослужителей Москвы начала 1920-х и 1930 г. хранятся в Центральном архиве города Москвы (ЦАГМ) в фонде «Административный отдел Моссовета» (ЦАГМ. Ф. 1215) и в Центральном государственном архиве Московской области (ЦГАМО) в фонде «Моссовет» (ЦГАМО. Ф. 66. Оп. 18), а также в фонде «Административный отдел Мособлисполкома» (ЦГАМО. Ф. 4999). В качестве исключения «Анкеты…» встречаются и в судебно-следственных делах .

После Великой Отечественной войны и создания Совета по делам Русской Православной Церкви при Совете министров allyslot.net СССР учет духовенства стал вестись более тщательно: «Анкеты…» сменились на личные дела. Данные дела послевоенного духовенства содержат в себе краткую ретроспективную информацию и о довоенном периоде служения Церкви тех священнослужителей, которые были рукоположены еще до войны.

Указанные личные дела на священнослужителей московского региона отложились в ЦАГМ в фонде «Уполномоченный Совета по делам религий при Совмине СССР по г. Москве» (ЦАГМ. Ф. 3004) и в ЦГАМО в фонде «Уполномоченный по делам Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР по г. Москве и Московской области» (ЦГАМО. Ф. Р-7383).

Остальные виды источников, сформировавшихся в процессе советского делопроизводства, касаются духовенства наравне с другими бесправными категориями граждан. Эти виды источников отражают динамику политики власти в отношении «неполноценных» лиц на протяжении 1920-1930-х гг.: от лишения избирательных прав, обложения специальными или повышенными налогами и отказа в выдаче паспорта до высылки, лишения свободы и смертного приговора.

Лишения духовенства избирательных прав за «нетрудовые» доходы зафиксировались в документах фондов комиссий по рассмотрению жалоб лиц, лишенных избирательных прав, при исполнительных комитетах различных советов. В указанных делах отложились как заявления о восстановлении в правах, так и списки «лишенцев».

К сожалению, хранящиеся в ЦАГМ фонды указанных комиссий при президиумах райсоветов Москвы засекречены в то время, как в ЦГАМО фонд «Московская областная комиссия по рассмотрению жалоб лиц, лишенных избирательных прав, при Президиуме Московского областного исполнительного комитета совета РК и КД» (ЦГАМО. Ф. 2175) доступен для научного использования.

Обложения священнослужителей с другими microgaming casinos «лишенцами» особыми налогами отражено в документах финансовых отделов городских, районных и уездных советов. Так в Ростовском филиале Государственного архива Ярославской области (РФ ГАЯО) хранятся дела по обложению налогом конкретных священников Переяславского уезда Владимирской губернии.

Отказы в выдаче паспортов (для городского духовенства с конца 1932 г.) с последующей высылкой беспаспортных из крупных городов прослеживаются по делам с протоколами заседаний комиссий по паспортизации при советах местного уровня, отложившиеся в фондах исполнительных комитетов соответствующих советов. В этих делах вместе с протоколами подшиты различные документы, представленные в указанную комиссию вместе с заявлениями граждан с просьбами о выдаче паспортов.

Общеизвестно, что основным видом источников по применению политических репрессий, от ссылки до расстрела, являются судебно-следственные дела по обвинению граждан в антисоветской агитации. В 1990-2000-е гг. в некоторых регионах эти дела были переданы на хранение из ведомственных архивов управлений Федеральной службы безопасности России (ФСБ) в областные архивы или архивы новейшей nbso (общественно-политической) истории . Исключение составляет лишь фонд «Управление КГБ по г. Москве и Московской области», который был передан не в региональный архив, а в федеральный – Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ. Ф. 10035.).

Однако где бы ни находились указанные дела, они в настоящее время доступны лишь для родственников репрессированных в связи с тем, что годы Большого террора 1937-1938 гг. пока еще входят в 75-летний срок защиты персональных данных.

Какие либо из перечисленных фондов уездного (районного) уровня в тех или иных регионах могут храниться не в областном архиве, а в соответствующем муниципальном архиве при администрации того или иного районного центра или района. Так в архиве Чеховского района Московской области хранятся дела о регистрации религиозных обществ в Лопасненском районе (Ф. 29).

Документы из государственных архивов о духовенстве дополняются mobgames материалами, хранящимися в архивах Русской Православной Церкви и в других ведомственных архивах.

Архив Московской Патриархии и архивы или канцелярии епархиальных управлений хранят документы, созданные после знаменитой встречи И.В. Сталина с тремя митрополитами в 1943 г. и последовавшей за ней регистрацией органов церковного управления.

Однако личные дела послевоенного духовенства включают анкеты и автобиографии, содержащие ретроспективную информацию в отношении тех из священнослужителей, кто принял casino online сан еще до войны. Так в Архиве Московского епархиального управления в личном деле священника Алексия Соколова отложилось его прошение 1949 г., содержащее биографические сведения священника за 1905-1949 гг.

Кроме того, коллекция послужных списков священнослужителей за 1936-1939 гг. в объеме около 600 единиц хранится в Синодальной комиссии по канонизации святых.

Другими категориями ведомственных архивов, хранящих судебно-следственные дела репрессированных и личные дела заключенных духовных лиц 1920-1930-х гг., являются правопреемники ведомств, осуществлявших политические репрессии, — Информационные центры управлений или министерств внутренних дел, Центральный архив ФСБ России и архивы региональных управлений ФСБ, а также архивы Федеральной службы исполнения наказаний.

Кроме перечисленных видов исторических источников о духовенстве из ведомственных архивов, последние хранят также массовые источники в отношении всех граждан страны, независимо от каких-либо их характеристик, и в том The bwin Online Casino offers its customers a online Roulette experience that is as true to life as in any brick and mortar casino. числе о священнослужителях. Под массовыми источниками мы подразумеваем домовые и похозяйственные книги, книги записи актов гражданского состояния (ЗАГС) и документы по личному составу учреждений.

Домовые и похозяйственные книги ведутся, как и паспорта, с 1933 г. Первые учитывают население по постоянному месту жительства в городах, вторые – в сельской местности. Они фиксируют фамилию, имя и отчество каждого жильца, год его рождения, орган, выдавший паспорт, время и место предыдущего и последующего мест жительства, а также родственные связи между жителями. Именно домовые и похозяйственные книги позволяют восстановить географию миграции того или иного лица.

В Москве домовые книги хранятся в государственных учреждениях «Инженерная служба» (ГУ ИС) соответствующего района. Комплекс домовых книг, ведшихся в Москве до всеобщей паспортизации 1932-1933 гг., хранится в ЦАГМ в объединенном фонде Отделений московской советской рабоче-крестьянской милиции (ЦАГМ. Ф. 1331).

Похозяйственные книги хранятся, в основном, в администрациях сельских поселений или муниципальных архивах, но иногда и в областных архивах (например, в ГАРО и Государственном архиве Тамбовской области (ГАТО)). К сожалению, похозяйственные книги, которые велись и ведутся в сельской местности, более других документов подверглись неблагоприятным условиям хранения и использования.

Многие книги были, видимо, утрачены в годы Великой Отечественной войны, другие пострадали от пожаров , затоплений и т.д. Сохранившиеся же книги недооцениваются и порой хранятся в неудовлетворительных условиях, как например, в ГУ ИС Савеловского района.

Книги записи актов гражданского состояния, заменившие в 1918 г. метрические книги, фиксируют факты рождения, заключения и расторжения брака, перемены имени и смерти. Данные книги, как и метрические, ведутся изначально в двух экземплярах, один из которых хранится в местном отделе ЗАГС, а другой – в управлении ЗАГС соответствующего региона.

В некоторых регионах книги ЗАГС за первые годы Советской власти были переданы в областные архивы. Так, в ЦГАМО хранятся указанные книги до 1928 г. включительно (ЦГАМО. Ф. 2510). В ГАТО – до 1925 г. включительно (ГАТО. Ф. Р-5337). И т. д. Остальные же книги не доступны для ознакомления и используются лишь для выдачи органами ЗАГС свидетельств или справок по запросу ближайших родственников.

Однако актовые записи о разводах, которые практиковались духовенством с целью избавить свою семью от репрессивной политики власти в отношении священства, доступны исследователям, так как они делались в метрических книгах рядом с записями о заключении расторгаемого брака.

Третьим видом массовых источников, хранящихся в ведомственных архивах, можно считать документы по личному составу учреждений — учетные карточки или личные дела работников.

В первые годы Советской власти часть духовенства параллельно с церковным служением трудилась в государственных учреждениях. Благодаря этому, сведения о ней зафиксировались и в документах по личному составу тех учреждений. Эти документы хранятся либо в государственных архивах, либо в самих учреждениях или их правопреемниках. Например, личное дело святого диакона Алексея Протопопова, сотрудника Наркомата путей сообщения, отложилось в фонде Наркомата в Российском Государственном архиве Экономики (РГАЭ) , учетная карточка канонизированного священника Вячеслава Занкова, сотрудника одного из отделов народного образования, — в ЦАГМ .

В тоже время из-за временного срока хранения документов по личному составу в отношении рядовых работников, многие документы из данной группы были безвозвратно утрачены.

В заключение нужно порекомендовать и личные архивы потомков или наследников изучаемого духовенства. В основном, только в них хранятся фотографии священнослужителей указанного периода. Часть фотографий репрессированного духовенства собрана в «Базе данных по новомученикам и исповедникам Российским» , но многие и многие уникальные фотографии, по-прежнему, остаются неизвестными научному миру, а иногда – даже самим их владельцам. Вместе с фотографиями в частных руках сохраняются и документы.

Семейные архивы подкрепляются устными воспоминаниями как потомков священнослужителей, так и лиц, которые непосредственно очно или заочно знали довоенное духовенство. К сожалению, с каждым днем количество таких информантов становится все меньше и меньше. Для поиска хранителей семейных архивов и информантов можно порекомендовать отделы адресно-справочной работы региональных управлений Федеральной миграционной службы.